|
Часть третья
Дома и лица
1
В большом
доме,
в окно
стучатся олени.
Младшее
поколение
по-русски с
акцентом.
Солнце
усядется в кресло
как в
дворянской усадьбе.
Еврейские
корни проросли минорой.
Университет в
Aнн Aрборе
увит
английским плющом.
Кстати, или
некстати,
вводным
словом в горле
плещутся
воспоминания,
к глазам,
подступая слезами.
Англо-русско-еврейская
самость
пробьется
светлым лучом.
19.02.08
2
Проснулась
букашка,
зима не
окажется долгой.
Уляжется
солнце котом на колени.
От прежних
замашек
до нынешних
только мгновенье.
А прошлая
жизнь
с фотографий
глядит исподлобья
кудрявым
ребенком.
Цветное
нездешнее детство
лишь графикой
белой на черном,
иль черным на
белом.
Проснулась
букашка,
ее удивляет
соседство
пылинки
невидимой
с дальнего
континента.
20.02.08
3
Этот
солнечный дом,
над обрывом
лесистым стоит,
а скорее парит
акварельно,
светло и
воздушно.
А весеннее
солнце
в прозрачном
стакане царит,
голубою волной
омывает и
тело, и душу.
Не сказать,
не измерить,
неделя до
края полна,
словно лодка
Харона,
но парус
немыслимо светел.
И от берега
смерти
легко
отплывает она,
и до острова
жизни
несет ее
сказочный ветер.
Это только
неделя,
успеть бы,
сменить паруса.
Ах, мазок
акварельный,
и синие
небеса,
и гроза, и
слеза,
и часы, и
года, и столетья
25.02.08
4
В этом мире,
где стулья белы,
а посуда не
помнит печей,
в этом доме
помытых окон,
и подчеркнуто
нежных речей,
я картину
замечу в углу.
Там
колеблются тени в окне,
и кряхтит
перекошенный стул,
а часы
отстают. На стене
в ней потеки
от слез,
лишь гитара
на кресле жива.
Там за окнами
бродит мороз,
и, возможно,
понятны слова,
еле-еле
сошедшие с губ,
век назад. Неотесан и груб,
словно стул,
прислоненный к стене,
их язык как
разбитый сосуд,
как
пергамент, сгоревший в огне.
В этом доме,
не знавшем золу,
я картину
замечу в углу.
25.02.08
5
В
университетском кафе,
все как
обычно –
на десяток
посетителей –
трое
китайцев.
Черные
волосы,
улыбающиеся
лица.
Наследники
Конфуция
постигают
науку.
Запад
многократно
отражает
свет,
идущий с
востока.
Впитывая
губкой,
переводя на
язык
птичьих
китайских трелей,
будущее мира
глядит на
меня
чуть
раскосыми глазами
китайско-американского
ребенка.
«Здравствуй»,
-- скажу
со слабой
надеждой
на понимание,
переводя с
родного
на
общечеловеческий улыбку.
И, возможно,
получу
улыбку в
ответ.
В
университетском кафе,
все как
обычно.
04.03.08
| 
